На прошлой неделе спикеру Госдумы Борису Грызлову пришлось в который раз оправдываться за брошенную шесть лет назад фразу, что, дескать, парламент не место для политических дискуссий. Эту историю ему припомнили во время онлайн-интервью в «Газете.ру». Фраза, безусловно, яркая, но, оказывается, Грызлов сказал не так, вернее, не совсем так. И вовсе не о дискуссиях шла речь, а о «политических баталиях». А журналисты в погоне за эффектной фразой якобы взяли и подкорректировали спикера.

                Как бы там ни было, а Борис Грызлов, пожалуй, прав: парламент не место для баталий, пусть даже и политических, хотя они гораздо зрелищнее, чем работа над законами. Иначе чем объяснить, что как только в Думе перестали драться и сквернословить, многие, включая некоторых журналистов, тут же утратили к ней интерес.

                Привлечь внимание читателей и зрителей к скандалу — даже если приходится раздувать его на пустом месте — куда проще, чем к нудному, как это может показаться на первый взгляд, законотворческому процессу. Ведь для этого надо вникать в законы, а это требует куда большего напряжения.

Что касается дискуссий, то они в Думе, безусловно, есть. Любой может в этом убедиться благодаря трансляции пленарных заседаний в Интернете.

               Недавно по настоятельной просьбе оппозиции в думский регламент внесены поправки, дающие возможность представителям фракций в начале пленарного заседания выступать с заявлениями. Идея вроде бы неплохая. Но что получилось на деле? Депутаты от «Единой России» говорили (как могли) о реальных проблемах, волнующих избирателей: о здравоохранении, о тарифах ЖКХ, о повышении доступности спортзалов. Рассказывали о том, что делается на федеральном уровне и на местах, говорили о проблемах, предлагали решения.

               Между тем, представителей оппозиционных фракций все это время волновали только предстоящие выборы. Других тем как будто не было. Со стороны эти, с позволения сказать, «дебаты» выглядели как банальная предвыборная «стирка грязного белья».

               То же самое можно видеть и при обсуждении законов: выступают, как правило, четыре-пять одних и тех же вечно «дежурных» депутатов от оппозиции, ругают, критикуют, подчас даже не пытаясь более или менее глубоко разобраться в теме, предлагают заведомо неприемлемые решения, а потом везде кричат, что их не поддержали. Есть, конечно, и конструктивная критика, но ее, к сожалению, не много.

                Разве такая «дискуссия» нужна обществу? Способна ли она повысить качество принимаемых законов и качество их исполнения? Вряд ли.

Андрей Ильин