Круглый стол с такой темой провёл Центр социально-консервативной политики (ЦСКП) в Санкт-Петербурге 15 сентября совместно с НОСТРОЙ на на XIV конференции «Российский строительный комплекс: вызовы и возможности», которая прошла в рамках Форума «Устойчивое развитие». На мероприятии отмечалось, что синхронизация национальных планов и программ развития стран Центральной Азии и России – важнейшая задача государств региона и их крупнейших экономических субъектов.

Сегодня это ресурсно богатейший регион с населением в пяти государствах Центральной Азии примерно 75 миллионов человек. При этом в России восточнее Урала проживает всего около 20 миллионов граждан, что критически мало для качественного и полноценного освоения территории, реализации её потенциала. Стабильность развития государств Центральной Азии, международные отношения в регионе имеют стратегическое значение. Отметим, что географически Центральная Азия – центр «Большой Евразии» (см. рис. 1) и потому на этом пространстве так важно сближение и гармонизация интересов и отдельных государств, и наднациональных структур – ШОС, ЕАЭС, ОДКБ.

Что же касается строительства, особенно капитального, то это, очевидно, стратегическая отрасль, ориентированная на долгосрочные планы развития. Что, где и как строить — вопрос не текущей конъюнктуры, а вопрос постоянных, фундаментальных интересов страны.

Большие задачи для больших и структур

«Во всей полноте понимают важность этих задач крупнейшие ресурсные корпорации», — отметил Директор по развитию Центра социально-консервативной политики, модератор круглого стола Илья Горбунов.

«Системообразующие, социально ориентированные компании, являющиеся флагманами российской экономики и основными источниками валютных поступлений, сохраняющие курс на открытость российской экономики выделяют более чем значительную долю своих доходов для создания комфортной городской среды территорий присутствия» — подчеркнул модератор. Речь в первую очередь о строительстве доступного современного жилья в малых и средних городах. Реальность такова, что из-за высоких рыночных рисков компании-застройщики и инвесторы неохотно начинают проекты в таких городах. А именно от застройки и заселённости зависит развитие территорий.

Илья Горбунов отметил, что в ряде промышленных городов рост цен на вторичном рынке жилья составил более 30% за последние годы. Особенно востребованы населением и рентабельны в возведении и эксплуатации локально расположенные от 4 до 6 малоэтажных домов (до 4 этажей) от 15 до 30 квартир в среднем от 30 до 90 кв.м.) с организацией внутридворовой территории, и одновременно строительством коммерческого объекта общего пользования: магазин, комплексы бытовых услуг, спортивный зал, фитнес-центр и др. (район компактного проживания).

Людям импонирует малоэтажное, одноуровневое строительство. Экономика приобрела ярко выраженный промышленный вектор развития, зарплаты в реальном секторе растут, соответственно, снижаются риски неплатежей. И надо находить способы поддержки тех, кто готов в этих городах строить жильё и обустраивать инфраструктуру, кто уже делает это, несмотря на риски. Которые, на самом деле, куда меньше, чем открывающиеся возможности. Так, специалисты СУЭК (Сибирско-Уральская энергетическая компания) одним из привлекательных факторов российских территорий, примыкающих к Центральной Азии, считают близость Китая и других стран макрорегиона, что неоднократно подчёркивать на конференциях и круглых столах, проводимых ЦСКП.

Модератор подчеркнул, что в самом Китае сегодня есть явно выраженный перегрев в строительной отрасли и по объёмам, и по материалам, и по рабочей силе, и по инвестициям. И практичный Китай активно строит во многих, даже бедных регионах мира, например, на африканском континенте, потому что видит в строительстве текущие и долгосрочные выгоды. Российские структуры, отвечающие за развитие территорий, должны учитывать этот тренд.

Центральная Азия: какая динамика обеспечит устойчивость?

А что такое «устойчивое развитие» приментительно к центрально-азиатскому региону? На этом вопросе в рамках базового доклада подробно остановился Директор проекта ЦПО РАНХиГС СПб Игорь Шувалов. Он полагает, что перевод sustainable development имеет ряд коннотаций (гармоничное развитие, устойчивое развитие, стабильное развитие). При этом речь часто идет о балансе между экономическим развитием и экологическими, социальными аспектами, в том числе, на первый взгляд, в ущерб производству и потреблению.

Шувалов отметил, что теория «устойчивого развития» не является достаточно комплексной парадигмой, допуская существенную вариативность в формировании практик и, еще в большей степени, в расстановке приоритетов целей и задач. Все принятые за время становления концепции «устойчивого развития» под эгидой ООН Декларации и иные документы, вплоть до 2015 года носили в основном декларативный характер и содержали перечень проблем, пожелания их преодолевать и набор практик, который мог при этом использоваться, не претендуя на единый строгий алгоритм.

Появление в 2015 году документа  «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года» послужило определенным шагом вперед с точки зрения комплексной единства парадигмы, структурировав 17 целей и 169 задач. И, например, авторы статистического сборника «Достижение целей в области устойчивого развития в регионе Евразийского Экономического Союза 2017 – 2021 годы» говорят именно о комплексности и взаимоувязанности целей и задач Повестки. Но это верно лишь отчасти. Теория устойчивого развития является достаточно разветвленной. Ее отдельные части живут фактически самостоятельной жизнью, что и обуславливает появление ряда самостоятельных проектов, увязываемых с sustainable development. Таких, как «золотой миллиард» и ему подобные.

По мнению Игоря Шувалова, есть две разные задачи:

— замер показателей УР территории;

— выработка стратегии оптимизации ансамбля показателей, в том числе за счет предлагаемых в Повестке практик.

Разработка стратегий, в свою очередь, требует комплексной оценки всех воздействующих на территорию факторов с учетом их динамики и ситуационных изменений.

Центрально-Азиатский регион (ЦАР), под которым понимается территория бывших среднеазиатских Республик СССР, находится на пересечении целого ряда сфер влияния крупных полюсов силы. Расположенные здесь страны входят в различные ассоциации, частично одновременно: ЕАЭС, ОТГ (организация тюркских государств во главе с Турцией), ШОС. ЦАР представляет из себя территорию, подверженную влиянию одного из наиболее объемных наборов факторов во всем мире и, в этом смысле, по праву может считаться «центром Евразии», узлом многих пересечений и противоречий, особенно, если сюда добавить еще Афганистан.

Шувалов считает, что можно выделить следующие группы факторов, влияющие на развитие территорий ЦАР:

1) Геополитическая, подразделяющаяся на внешние и внутренние факторы;

2) Климатическая;

3) Экономическая;

4) Социальная;

5) Влияние развития мировой инфраструктуры;

6) Культурное взаимодействие.

С точки зрения геополитического влияния, можно выделить четыре подгруппы:

— крупные полюса силы, для которых данная территория является сопредельной: Россия, Китай и Турция;

— США и ЕС – крупные удаленные факторы влияния;

— внутреннее взаимное влияние стран региона;

— прочие, где также наблюдается активная динамика, но пока значительно меньшего масштаба.

Например, взаимодействие со странами Персидского Залива, которое выразилось в проведении круглого стола в Международном Институте Центральной Азии (МИЦА) в Ташкенте на тему «Центральная Азия и Совет сотрудничества арабских государств Залива: приоритеты и перспективы».

Среди климатических факторов, требующих сотрудничества центральноазиатских государств, Региональный экологический центр Центральной Азии (РЭЦЦА), работающий в Казахстане с 1999 года, выделяет пять: водное сотрудничество, экологическое сотрудничество, изменение климата, энергоэффективность и образование для устойчивого развития. Большое внимание уделяется экологической информации и экологическим индикаторам. Очень долго работал РЭЦЦА со странами Центральной Азии, по организации системного сбора информации, системных публикаций, отчетов о состоянии окружающей среды.

Докладчик привёл мнение директора РЭЦЦА, доктора Искандара Абдулаева:

«Экологические вызовы в Центральной Азии очень разнообразны, очень серьезны. Самый большой вызов – это водный вызов. Возможная нехватка воды, дефицит, ухудшение качества воды. Общими словами, воды станет недостаточно для развития региона. Это и ухудшение качества, это и возможное снижение уровня воды из-за того, что меняется климат и сокращаются водные ресурсы, из-за таяния ледников. Все это происходит не просто в границах одной страны, это еще трансграничные вопросы. Это большой блок вызовов». 

Экономический фактор стран ЦА во многом определяется, как и политический, наличием центров экономического влияния, которые можно классифицировать по аналогии с полюсами политического влияния:

— сопредельные центры экономического влияния (РФ, Китай, Турция);

— крупные удаленные факторы экономического влияния;

— внутренние интеграционные и дезинтеграционные процессы стран ЦА;

— прочие.

Согласно данным портала «Экономические процессы в Центральной Азии: проблемы и перспективы решения» с начала 2000 гг. рост экономик стран Центральной Азии в среднем происходил на 6,7% в год. Это хороший показатель с учетом динамики роста народонаселения и взаимосвязи между его ростом и повышением макроэкономических показателей. Совокупный ВВП Центральной Азии составил 347 млрд долл. в 2021 г. За последние два десятилетия ВВП стран Центральной Азии увеличился более чем в семь раз, а в реальном выражении — в четыре раза.

Эксперты ООН подсчитали, что на территории Центральной Азии проживает более 74, 5 миллионов человек. В среднем, за период с 2010 года рост населения региона составил порядка 1 миллиона человек в год. На среднесрочную перспективу демографическая ситуация останется благоприятной и в итоге даст изменение модели возрастного распределения и снижению темпов роста населения.

Социальная группа факторов во многом определяется внутренней политикой стран ЦА, которая имеет тенденцию к интеграции, но показатели социальной сферы остаются весьма различными. Так, например, размер средней пенсии в долларах в Казахстане составляет 270; в Туркменистане – 104; в Узбекистане – 97; в Кыргызстане – 92; в Таджикистане – 27.

Игорь Шувалов подчёркивает, что степень интеграции государства в «социальную повестку» региона зависит и от формы правящего в данной стране режима, особенно, если в формате его правления присутствует религиозный аспект. Достаточно посмотреть на соседний региону Афганистан.

Особняком среди факторов, влияющих на развитие данной территории стоит влияние бурного развития инфраструктуры пан-евразийского масштаба. В первую очередь, «Один пояс – один путь», имеющий целью развивать железнодорожное и автомобильное сообщение между Китаем и странами ЕС через территорию ЦАР. Включаясь в подобные проекты, государства ЦАР не могут существенно влиять на их ход в силу несопоставимости потенциалов с основными игроками (Китай, ЕС), но само взаимодействие с территориями порождает ряд как положительных, так и отрицательных факторов влияния на территорию в динамике (динамика трудовых ресурсов, инвестиции в регионы, экология).

Подытоживая, Шувалов отметил, что ЦАР является исторически сложившейся, обладающей при этом рядом общих интересов и внутренних противоречий территорией, подверженной наиболее полному набору факторов влияния на ее устойчивое развитие.

Угрозы устойчивости и «рёбра жёсткости»

Оппоненты интеграционных процессов пытаются продвигать свои интересы в «Большой Евразии» посредством «дуг нестабильности», — считает Владимир Колотов, д.и.н., профессор, зав. кафедрой истории стран Дальнего Востока СпбГУ. Среди примеров он указал:

— Восточную Европу (где идёт настоящая «горячая» война);

— Центральную Азию, где есть ряд стран с невысоким «режимом прочности»;

— ближневосточную «дугу»;

— Южную Азию (с приграничным пока «палочным» приграничным противостоянием входящих в БРИКС Индии и Китая, многолетним индо-пакистанским противостояним из-за спорных территорий);

— Восточно-Азиатский конфликтный регион («тайваньский вопрос», корейское противостояние);

— назревающий «арктический сегмент» противостояния.

По мнению Колотова, характерно, что эти дуги окольцовывают не только Россию, но и Китай. Одним из базовых условий противодействия внешним деструктивным влияниям он считает не «пресловутую «толерантность» (по принципу «ненавижу, но терплю»), а взаимоуважение ценностей и культур соседей, стремление обогатить ими собственную ментальность. Другое условие – поддержание дееспособности «рёбер жёсткости» континента среди которых – ОДКБ, ШОС, традиционные религии. В ситуации ослабления долларовой системы надо очень хорошо подумать, а что мы можем предложить в замену ей, каково вообще должно быть объединяющее предложение «элитам и народам»?

Международный эксперт ЮНИДО по проблемам изменения климата и обеспечения химической безопасности Алесандр Старцев полагает, что в обстановке «войны смыслов» характер базовых универсальных опор приобретают общие нематериальные ценности в триаде «природа-культура-народ».

Он полагает, что проект «Большая Евразия» носит концептуальный, ценностный характер и чем раньше и последовательнее он будет воплощаться, тем лучше для всего мира.

Идеология, экология и управленческая практика: теснейшая взаимосвязь

Исключителную важность для стран Центральной Азии развития БРИКС подчеркнул Игорь Фомин — Председатель Правления АНО «Организация развития БРИКС-ИНТЕРО», Генеральный директор Центра инновационного развития и сертификации «ИнноПром». Он полагает, что что у ряда «старых» и «новых» (будущих) стран-участниц БРИКС ярко выражен «идеологический вектор». И, к тому же, именно в БРИКС смещается вектор развития, включая культурное.

БРИКС уже сейчас – более 60% реальной, материальной экономики и эта доля ещё более вырастет. У объединения есть все возможности и для признанного интеллектуального лидерства.

По мнению Игоря Фомина, дело за тем, чтобы заработали отраслевые секретариаты БРИКС и в объединение всё более внедрялась проектная логика.

Применительно к Центральной Азии, как и везде, необходимо ранжировать цели устойчивого развития, поскольку в ряде случаев движение к одним целям отдаляет другие, — полагает Николай Бобылев, представляющий СПбГУ и ФАУ Единый научно-исследовательский и проектный институт пространственного планирования Российской Федерации. Также важна фиксация рейтингов этих целей. Предлагаемая им форма – местные и национальные обзоры уже вошедшие в практику многих стран, ряда российских регионов, муниципалитетов.

Николай Бобылёв уверен, что для стран Центральной Азии просто необходимо включить в национальную повестку вопросы социальной и экологической безопасности, без решения которых об «устойчивости» в макрорегионе не может быть и речи.

О связи социальной и экологической безопасности применительно к странам ОДКБ говорил Первый заместитель Председателя Правления ОО «Наш дом – планета» Олег Долгов. Он выделил, как минимум, четыре основных критерия оценки социальной безопасности. Систему социальной безопасности того или иного государства оценивают по ее способности:

    а) не допускать эскалации социальной напряженности, своевременно и эффективно разрешать социальные конфликты, предотвращать возникновение ситуации социального взрыва;

    б) предотвращать деформацию и деградацию социальных институтов и социальной структуры (как ее нивелирования проявление уравнительных тенденций, так и развития процессов неадекватного социального расслоения, поляризации, маргинализации и люмпенизации);    

    в) обеспечивать устойчивость и совершенствование социальной структуры при нормальной вертикальной и горизонтальной социальной мобильности;

    г) поддерживать адекватность системы ценностных ориентации и культуры общества, в том числе политической и экономической, всех социальных институтов в целях обеспечения всестороннего развития общества.

Олег Долгов подчеркнул опасность быстрого перехода вопросов экологической безопасности (в частности водной) в социальную внутристрановую и межгосударственную плоскость, чему уже были примеры. Он подчеркнул, что не все страны Центральной Азии входят в ОДКБ, но все входят в СНГ, и подтому обе организации должны усилить работу в этом направлении в режиме упреждения. Это особенно важно с учётом того, что угрозы в этой сфере способны назревать быстро, а последствия, если они вообще обратимы, преодолеваются порой очень долго.

В выступлении эксперта ЦСКП-Северо-Запад профессора профессор Смольного института Российской Академии Образования Александра Посадского также были затронута экологическая проблематика. Касаясь темы современных экологических вызовов и угроз, эксперт проанализировал вопросы, связанные со строительством канала Куш-Тепе (пушту کانال قوش تیپه‎‎), длиной 285 км, стоимостю 684 млн долларов (уже задействовано около 6000 рабочих), начатого в 2022 г., в провинции Афганистана Балх. По мнению Александра Посадского, завершение строительства канала (намечено на 2028 г.) вызовет отведение до 35 % воды Амударьи на северные территории Афганистана, что способно привести к критическому усилению дефицита водных ресурсов стран Центрально-Азиатского региона, к их истощению на территории Узбекистана (который потеряет теряет до 20 % оросительной воды реки и огромные посевные площади). Само строительство канала требует системных и комплексных высокотехнологических работ. Однако грунтовое русло канала свидетельствует о том, что проект не осуществляется как высокотехнологический и, следовательно, большие потери воды, появление грандиозной зоны засоления и заболачивания земель, а затем и упадок сельского хозяйства становятся неизбежны.

В пространстве стратегических экологических рисков окажутся, прежде всего, земли Узбекистана и уже «исчезающее» Аральское море. Экологические бедствия, предупреждает Посадский, в странах Центрально-Азиатского региона повлекут социальные катаклизмы. Он считает, что в данной ситуации необходимо, чтобы российское экспертное сообщество интенсивно включилось в обсуждение тематики экосоциальных последствий строительства канала (дефицит воды в регионе, экологическая миграция и др.), которые неминуемо затронут и россиян. Российские эксперты совместно с экспертами Узбекистана могли бы разработать предложения, касающиеся стратегии экологической модернизации системы использования водных ресурсов Узбекистана.

Председатель Совета узбекской национально-культурной автономии, член Совета по межнациональным отношениям при Губернаторе Ленинградской области, Президент благотворительного Фонда «УзМир» Равшанбек Курбанов полагает, что узбекская экономика становится ваднейшей в Центральной Азии, а сам Узбекистан занимает в ней географически также «центральную позицию». На его территории отражены все проблемы и возможности Средней Азии и его устойчивое развитие в очень большой степени определит прогресс макрорегиона.

Понимая это, люди в Узбекистане делают выбор к открытости и взаимодействию м ближними и более отдалёнными соседями. Например, в республике растёт популярность русских школ, так как они – ключ к развитию личности, к большим заработкам, вообще к расширению возможностей человека.

Главный редактор газеты «Общество и экология», член Экологического Совета при Губернаторе Санкт-Петербурга Сергей Лисовский отметил, что ёмкость экологических экосистем при росте мирового населения всё более ограничена и общества должны всё более переориентироваться от «эффективного производства» и потребления на охрану природы. Само понятие «эффективности» становится иным. Евразии необходима целостная и слаженная экологическая политика и альернативы её выработке нет.

Особенно хорошо это понимает Китай — в 2018 году он впервые включил постулат о построении экологической цивилизации в свою Конституцию. Россия же является евразийским и мировым экологическим донором, и биосферным резервуаром. Что является ещё одним мотивом к их теснейщему взаимодействию. Оптимальным общественным строем в этих условиях мог бы стать, по мнению Лисовского, «экологический социализм», обеспечивающий устойчивое развитие на совершенно новой, экологически ориентированной технологической основе.

Валентин Бушихин — эксперт Экологического пресс-центра Общественной палаты РФ наглядно проиллюстрировал проблему потерь и отходов, которая не может быть решена чисто рыночными методами.

Для жизнедеятельности человека в год перерабатывается до 25 т различного природного сырья, при этом только 5-15% исходных ресурсов переходят в готовую полезную продукцию, а остальная часть в виде потерь и отходов попадает в окружающую среду. В России теряется около 40% энергии, и лишь 15-20% разного рода материалов идёт «в дело». Это характерно и для большей части постсоветского пространства.

Юридические определения, рассказал Валентин Бушихин таковы. Потери — это количество исходного сырья, материалов и энергии, которые безвозвратно теряются в процессе изготовления различных видов продукции. Технологические потери при производстве товаров, согласно ст. 254 Налогового Кодекса, относятся к материальным затратам для целей налогообложения. Отходы — это остаток исходного сырья или материалов, который не может быть использован в процессе производства планируемого вида продукции (изделия). Отходы могут быть использованы в качестве исходного сырья при производстве других видов продукции на данном предприятии или реализованы в качестве вторичного сырья. 

Например, отходы сельскохозяйственного производства — отходы, образующиеся при выращивании и уборке урожая, хранении, переработке и подготовке к продаже продуктов сельскохозяйственного производства. Большая часть отходов — полевые отходы (ок. 50 %), ок. 30 % — отходы обработки. Основные виды отходов, образующихся на животноводческих и птицеводческих фермах — навоз; мешки из-под кормов; древесина; остатки и отходы; птичий помет; туши животных и птиц; сено; солома. На ферме, на которой содержится сто дойных коров, в сутки образуется около 14 т твердых отходов; на птицефабрике, производительностью 1 млн. яиц за 1 сутки образуется около 50 т отходов.

Во всех отраслях народного хозяйства происходит, исключительно расточительное использование энергии, и топливно-энергетических ресурсов (ТЭР) и минеральных ресурсов. Даже при обуздании термоядерного синтеза для нужд энергетики энергию нужно будет транспортировать. Так что без локальной энергетики (основанной на переработке отходов) даже Россия с ее просторами и ресурсами не обойдется и в этом случае. Конечно, решение проблемы энергобезопасности регионов (необходимость резервного энергоснабжения) требует вложений средств, которые могут быть высвобождены за счет снижения потерь и вовлечения в хозяйственный оборот всех возможных вторичных ресурсов.

Этика как основа устойчивости

Вице-президент ЦСКП Северо-Запад, Председатель Правления социально-экономического движения «Наш дом — планета», Никита Ананов остановился на проблеме исторически и культурно обусловленного различия этических представлений даже у соседних народов.

Он привёл пример исследования, согласно которому традиционное «европейское» понятие о том, что больше товара – значит дешевле за предмет не всегда совпадает с представлениями китайцев. Которые при увеличении партии товара могут запросить, наоборот большую цену.  Он предлагает в этой связи создавать сообщества сообщества с рейтингами надёжных поставщиков и покупателей. Это, на его взгляд, делало бы более безопасными торговые отношения для стимулирования международной торговли компаний России с компаниями Азии, БРИКС и шире.

Никита Ананов полагает, что такие сообщества могли бы проводить и эффективную медиацию возможных разногласий.

Этическую, ценностную тему продолжил и завершивший Круглый стол Ринат Магдиев — председатель Санкт-Петербургского отделения Международного общественного движения «Гражданский Мир», профессор, академик МАФО. Своим выступлением он, по выражению модератора Ильи Горбунова, «проложил мост» к следующей теме, которая в скором времени продолжит форум «Устойчивое развитие».

Ринат Магдиев презентовал экспертный доклад «Славяно-тюркская синергия как основа Единого Евразийского пространства» и озвучил ряд его базовых тезисов. Проистекающие из близких ценностных кодов многовековое сотрудничество славянских и тюркских народов выступает значимым фактором сложения и развития российско-евразийского цивилизационного процесса. Во многом именно славяно-тюркские связи сегодня определяют пути формирования Большой Евразии как стратегически стабильного и безопасного пространства. Выработанные в ходе длительного совместного исторического пути славянами и тюрками миростроительные образы жизни имеют огромное значение для устойчивого развития Российской цивилизации, евразийского пространства и всего человечества. Они, по мнению Магдиева, — источник возрастания солидарности евразийского мира.

Жизнестойкость многонародной и многоконфессиональной России как целостного государственно-цивилизационного образования во многом обусловлена именно устойчивым славянско-тюркским взаимодействием.

Славяно-тюркские связи – существенная составляющая внутрицивилизационных связей России, составлюющая, конституирующая ее как большой цивилизационный субъект. Славяно-тюркская синергия создаёт основу и модель культурного взаимодействия стран и народов Евразии, сложению системных, устойчивых духовно-интеллектуальных связей между ними, сближению их культур.

Это особенно важно перед лицом современных вызовов. Таких как информационные войны против славяно-тюркского единения, целенаправленное синхронное распространение русофобии и тюркофобии, тиражирование сомнительной «массовой культуры», размывающей вековые культурные и этические ценности, которые и являются основой действительно устойчивого развития «Большой Евразии».