Развитие евразийской интеграции (сохранение традиционных связей и создание новых механизмов взаимодействия государств постсоветского пространства) является одной из ключевых задач современной России в политическом, экономическом, социальном, оборонном и культурно-историческом плане. 

При этом, для большинства граждан постсоветских государств развитие евразийской интеграции является объективно выгодным, а также субъективно востребованным (учитывая вес «советского поколения» в поколенческой и политической структуре постсоветских обществ и учитывая нарастающий кризис иных моделей интеграции, в том числе так называемой «евроинтеграции» Украины).

Сегодняшняя глобальная ситуация, определяемая необходимостью противодействия пандемии ковида, кризисными явлениями в глобальной экономике, ростом международной напряженности, формирует запрос на усиление координации действий и выработку новых интеграционных решений. 

Объективно, существует запрос на активизацию общественной дипломатии на постсоветском пространстве, что поможет  обеспечить более уверенное и устойчивое политическое и социально-экономическое развитие государств-участников, а также поможет сформировать, отработать инструментарий более широкого международного диалога.

В связи с этим, представляется необходимым:

— создание экспертных структур, ориентированных на изучение ситуации в государствах постсоветского пространства (возможно, на базе региональных университетов, возможно, в приграничных регионах, по типу уже существующих и создаваемых кафедр (центров) устойчивого развития).  В случае, если ситуация в конкретном государстве не благоприятствует деятельности совместного центра, возможно создание соответствующего центра и обеспечение его работы  на первом этапе исключительно силами российских специалистов;

— создание многосторонних дискуссионных площадок, ориентированных на развитие сотрудничества российских общественных деятелей, экспертов – и общественных деятелей, экспертов из других постсоветских государств (в том числе государств, не входящих в состав СНГ, ЕврАзЭС, иных объединений);

— создание базовой, «зонтичной», объединяющей структуры – ассоциации представителей гражданских обществ странЕвразии, включающей политиков и общественных деятелей, проявивших себя в XXI веке в деле развития евразийской интеграции, и ориентированной на продвижение и обеспечение общественной дискуссии на евразийском пространстве. 

Таким образом, открывается возможность преодолеть парадоксальную ситуацию, когда наиболее перспективное направление евразийского диалога (в силу общего языка, общих традиций, постоянных контактов) – общественный диалог – является и наименее развитым направлением евразийской интеграции.

Открывается возможность шире включить или вернуть в интеграционный диалог представителей тех стран, которые ранее дистанцировались от диалога. Речь идет, в первую очередь, о представителях общественных сил и экспертных структур, поскольку представители власти этих стран – в силу ранее заявленной позиции, специфических экономических интересов, внешнего (западного) принуждения, давления – не смогут или не захотят оперативно изменить свою позицию, и, вероятно, будут воздерживаться от участия в официальном, формализованном политическом диалоге.

Необходимо также учитывать, что, при всей важности, приоритетности экономического евразийского диалога, в ближайшей перспективе серьезный экономический диалог, во-первых, может быть только закрытым, и, во-вторых, скорее всего будет проходить на фоне ухудшения, а не улучшения социально-экономической ситуации.

Общественный и экспертный диалог является тем направлением евразийской интеграции, где в ближайшей перспективе возможно достичь наиболее ощутимых, положительно воспринимаемых общественностью результатов и где возможно обеспечить представительство всех или почти всех постсоветских стран. Кроме того, общественный диалог является тем форматом евразийского диалога, который наиболее сложно торпедировать извне.

В настоящее время, по результатам проведенных исследований и экспертных обсуждений, Центром социально-консервативной политики и Центром постсоветских исследований Института экономики Российской академии наук, с привлечением представителей других академических и экспертных институтов и групп формируется перспективная тематика евразийского общественного диалога.

В число тем, которые могут быть вынесены на обсуждение евразийских дискуссионных площадок, а также могут быть предложены для дальнейшей проработки совместным евразийским экспертным структурам (центрам устойчивого развития), предлагается, в частности, включить:

— анализ существующих и формирование новых подходов к осмыслению процессов интеграции в современном мире;

— будущее евразийского проекта как результат коллективного творчества общественных сил государств Евразии;

— диалог общественных сил государств Евразии как подготовка  нового общественного договора;

— перспективные модели взаимодействияевразийского проекта с другими интеграционными проектами, перспективы развития «интеграции интеграций»;

— роль евразийской идеи в истории и в современном меняющемся миропорядке;

— динамика внешних условий реализации евразийского проекта и возможности совместных ответов на внешние вызовы в сфере экономики и безопасности;

— координация процессов евразийской интеграции и социально-экономических преобразований в странах-участницах евразийского проекта;

— реализация евразийского проекта как реализация общественных запросов на социальную справедливость и экономическую эффективность;

— общее культурное наследие как общее конкурентное преимущество;

— евразийский проект и Европейский союз: учиться на чужих ошибках;

— евразийская интеграция как реализация новых моделей и принципов международного сотрудничества.

В целом, представляется необходимым актуализировать в общественном сознании те (в большей или меньшей степени заявленные общественно-политическими силами и экспертными структурами) истины, что:

— сохранение и укрепление традиционных связей на евразийском пространстве является и самостоятельной ценностью для постсоветских обществ, и мощным конкурентным преимуществом постсоветских стран в глобальном, быстро меняющемся мире;

— целое больше суммы его частей: возможности и результаты для каждой страны постсоветского пространства возрастут, если будут реализованы в рамках единого евразийского проекта;

— изменения в сфере технологического развития, в сфере экономического развития, в сфере международных отношений создают «окно возможностей» для резкой активизации процессов евразийской интеграции, перехода к модели устойчивого развития на благо всех участников интеграционного проекта;

— общественный евразийский диалог способен стать прочной и устойчивой основой позитивных изменений в сфере экономического, социального и политического развития стран Евразии.

При этом целесообразно в полной мере извлечь уроки из предыдущих примеров «пробуксовки» процессов евразийской интеграции, примеров противодействия евразийской интеграции со стороны внешних сил, примеров нереализованных возможностей. 

Следует учесть опыт (и часто трагический опыт) того, что разрушение советской, общесоюзной идентичности многих представителей старших поколений привело к ощущению утраты смысла прожитой жизни, выразилось в развитии процессов социальной, этнической и психологической дискриминации людей, воспринимаемых и/или воспринимающих себя в качестве носителей советской, общесоюзной ментальности. Общественные процессы оказались ориентированы на максимальную разрозненность национальных идентичностей, на ликвидацию оснований для формирования обновленной интеграционной идентичности.

Это негативно сказалось на всех предыдущих попытках придать ускорения процессам евразийской интеграции. Евразийскийэкономический союз, до настоящего момента, не стал мощным субъектом идеологического, символического притяжения. Определенный уровень символического притяжения проекта, безусловно, существует, но это притяжение не усиливается и слабо осознается, оно связано скорее с  историческими традициями (особенно традициями советского времени), чем с осознанием общего будущего, наличием образа общего будущего или с сегодняшними успехами и достижениями. Существует угроза дальнейшего ослабления символического, идеологического притяжения идей, связанных с общей судьбой стран евразийского, постсоветского пространства.

За истекшие четверть века в новых независимых государствах выросло поколение, которое вместе с теми, кто в момент распада СССР были еще детьми, является носителем менталитета, принципиально отличного от советского (и в ряде случаев – «навязанного» менталитета, ориентированного на неприятие и отрицание не только советской, но и любой модели сближения, более тесного взаимодействия с Россией).

Молодое постсоветское поколение не имеет собственного опыта проживания в большой объединенной стране, восприятие которой строится только на основе внешних интерпретаций. По оценкам экспертов, особенно стремительно размывается «советская идентичность» в странах Центральной Азии, где более половины населения составляет молодежь до 30 лет, получившая среднее образование в рамках национальной школьной системы и не испытавшая непосредственного влияния общих «советских» ценностей.

Представляется, что развитие процесса евразийской интеграции, которое будет опираться только и исключительно на разрозненные национальные идентичности, не приведет к созданию действительно мощного и эффективного интеграционного объединения, не приведет к тому уровню и качеству социально-экономического развития стран-участниц, который востребован в современном мире, характеризующемся высокой степенью конкуренции и конфликтности.

При этом, формирование общей интеграционной идентичности (которая не отрицает и не противостоит, а включает идентичности, связанные с гражданством стран-участниц) неразрывно связано с усилением международной привлекательности и международного авторитета России, русского языка, российской культуры. 

Следует учесть и тот факт, что перспективы усиления гуманитарной составляющейинтеграционных процессов на постсоветском пространстве, перспективы развития интеграционной идентичности сегодня в известной степени сталкиваются с дефицитом поддержки и заявленной заинтересованности в более тесной интеграции и в самой России, со стороны как российского общества, так и многих российских политических сил. Возвращение к опыту, практике, институтам советского периода осознается большинством общества как невозможное, а попытки такого возвращения – как нереалистичные и нежелательные.

Настороженное или отрицательное отношение части общества к идеям и лозунгам углубления евразийской интеграции связано также с критическим или резко негативным отношением к существующей миграционной ситуации и перспективам дальнейшего расширения миграционных процессов

Тем не менее, следует отметить, что слабый контроль над миграционными процессами, стихийность развития миграционных процессов связаны скорее не с курсом на евразийскую интеграцию и наличием институтов и практик продвижения евразийской интеграции (в том числе институтов Евразийского экономического союза), а именно с дефицитом последовательной, осознанной и обсуждаемой обществом стратегии развития интеграционных процессов. Вопрос заключается не в том, будет ли осуществляться движение, перемещение трудовых ресурсов между постсоветскими странами, а в том, какими будут практики этого перемещения. 

Концентрация исключительно на запретах, представляется, будет непродуктивной (миграционный кризис в Европейском союзе, миграционная ситуация в США демонстрируют ограниченность административных ресурсов сдерживания миграции). Процессы развития управляемой социально-экономической интеграции, предполагающие, наряду с административным упорядочением, согласованное управление трудовой миграцией, совместное формирование более устойчивой системы территориального распределения рабочих мест и системы социальных и иных правовых гарантий, могут и должны стать предметом общественного обсуждения в евразийском измерении.

Требует особого учета такой фактор, как влияние иных интеграционных проектов, и прежде всего,  на формирование представлений о возможностях и ограничениях процессов евразийской интеграции. Это тем более актуально, что, в отличие от многих других интеграционных проектов, проект евразийской интеграции обладает не только экономическим, политическим, социальным (в узком смысле), но и цивилизационным, культурно-цивилизационным измерением. Это, в определенном плане, сближает проект евразийской интеграции с проектом европейской интеграции, с одной стороны. С другой стороны, это иногда рассматривается как фактор неизбежной конкуренции между европейским и евразийским проектами. 

На самом деле, успех евразийской интеграции не враждебен проекту европейской интеграции (в его изначальном, равноправном для всех участников значении); основания для противопоставления появились только там и тогда, где проект «европейской интеграции» приобрел черты нового колониализма, полного политического подчинения новых участников требованиям «старых» участников и объединения процессов «евроинтеграции» и расширения НАТО. 

Противопоставление европейской и евразийской интеграции появилось не столько в результате «конкуренции за территории» (именно лидеры Евросоюза навязали этот смысл внешнеполитическим отношениям таких стран, как, например, Украина или Молдавия), сколько в результате «конкуренции принципов» (в отличие от евразийского проекта, Европейский союз предложил потенциальным участникам «партнерства» неравноправный, строго подчиненный статус).

Более того, потенциал европейской интеграции может быть раскрыт и реализован в полной мере только при успешной реализации проекта евразийской интеграции и начале «интеграции интеграций». Реализуемая нынешними лидерами Евросоюза стратегия на «ликвидацию» потенциала иных центров интеграционного притяжения на евразийском пространстве нереалистична в принципе, и опасна для граждан самих государств Европейского союза. Европа не перестанет быть частью Евразии. 

Российскому обществу важно осознать, что роль России, самого российского общества в определении будущего всего континента (а значит, и всего мира) является ключевой. Необходима инфраструктура – и серьезная политическая поддержка – общественного диалога, которая поможет развить и реализовать эти возможности России.