Сергей Волобуев: Именно конститутивные для современного общества идеи свободы и достоинства личности являются не препятствием для обретения общегражданской философии, как это преподносится зачастую, а точкой опоры для обретения таковой.

28 июня в Общественной палате Российской Федерации состоится очередной общественный диалог «Что нас объединяет?». В программе диалога обозначена тема общегражданской философии как объединяющего нас фактора.

На протяжении всех постсоветских десятилетий в российском обществе не прекращается дискуссия о «государственной идеологии». Одна сторона этой дискуссии говорит о необходимости государственной идеологии. Другая сторона указывает на соответствующую статью в Конституции России, которая прямо налагает запрет на государственную идеологию.

Данная дискуссия непродуктивна в принципе.

По сути, каждая из ее сторон выражает определенную правду. Те, кто говорят о необходимости «государственной идеологии», совершенно справедливо отмечают то обстоятельство, что устойчивое и поступательное развитие общества и государства невозможны, если в обществе отсутствуют объединяющие начала идейного и ценностного плана. Те же, кто отрицают необходимость «государственной идеологии», совершенно правы в том, что придание какой-либо идеологии общеобязательного (государственного) статуса существенно суживает интеллектуальный горизонт общества и государства, блокирует творческую самореализацию граждан.

Вместе с тем, следует категорически отвергнуть неправду, которую содержат в себе обе представленные позиции.

Сторонники введения «государственной идеологии» как будто намеренно забывают, что помимо идеологии, существуют другие формы общественного сознания. Такие, например, как наука, философия и религия. Забывают они и том, что идеология, как и повседневное сознание, являются вторичными, производными формами, не выполняющими ни познавательных, ни прогностических функций. В отличии от базовых форм общественного сознания: религии, философии и науки.

Отметим, что политики часто ссылаются на здравый смысл и моральные ценности как основание собственных суждений и действий. Действительно, здравый смысл и моральные ценности соразмерны повседневному опыту отдельных людей и общества в целом. Однако сам по себе повседневный опыт (как индивидуальный, так и социальный) ограничен и фрагментарен, он не может поэтому быть фундаментом для решения сложных вопросов общественного бытия и общественного развития. Религия, философия, наука представляют собой совокупность стратегий преодоления повседневности, приоткрытия завесы тайны, которая сокрыта в самом существе бытия. Сама по себе повседневность, вырванная из метафизического контекста, переживается человеком как абсурд, как бессмыслица и пустота. Повседневность несамодостаточна, повседневное знание, так называемый здравый смысл, складывается из знаний, рецептов, мудрости, добытых отнюдь не в повседневном опыте. Подобно тому, в неповседневном религиозном опыте коренится моральный энтузиазм, без которого любое общество «выдыхается», лишается иммунитета и защиты от разного рода моральных язв и коррупции.

Поэтому поиски объединяющих общество интеллектуальных и ценностных начал следует вести на большей глубине, нежели идеология или повседневное сознание.

Противники же «государственной идеологии» склонны отождествлять конституционный запрет на таковую с утверждением принципа «мировоззренческого нейтралитета» государства. Однако, во-первых, принцип «мировоззренческого нейтралитета» сам по себе является сильным идеологическим постулатом и, таким образом, должен подпадать под действие соответствующей статьи Конституции. Во-вторых, и это на самом деле главное, принцип «мировоззренческого нейтралитета» государства выступает в современных условиях чрезвычайно опасным для государства и общества постулатом, принятие которого к руководству может вести к самым негативным последствиям.

Что имеется ввиду?

В современном мире философская по своей сути проблематика прямо вторгается в поле политики и права. Новейшие общественные и политические проблемы возникают на стыке традиционных этических норм, открываемых технологических возможностей и законодательства.

Какие последствия для человеческой природы, для свободы и достоинства человека могут иметь успехи в биомедицинских технологиях?

Могут ли информационно-коммуникативные сети превратиться из «инструмента свободы» и общения в средство манипуляции и атомизации?

Станет ли технотронная эра пространством свободы и развития личности или нас ожидают в будущем новые версии тоталитаризма?

Все эти вопросы имеют отчётливо философский характер.

Ведущие сюжетные линии нашего времени: глобализация и формирование планетарного политического пространства, трансформация представительной демократии в «медиа-демократию», открытие и освоение мирового информационного пространства, развитие информационных и основанных на них социальных технологий, создание техник трансформации человеческой природы и «предписанных» природой и культурой статусов, — с новой остротой ставят перед человечеством именно философские вопросы: о смысле и законах бытия, о человеческом в человеке, о добре и зле, о свободе и необходимости.

Современность решительно обнажает философские проблемы, перемещает их из академических кабинетов и университетских аудиторий в публичное пространство.

Таким образом, сегодня государство и общество попросту не могут не решать философские проблемы: они неотступно входят в повестку дня.

Однако проблема не в том, что государство и общество сегодня не могут не решать философские проблемы. Проблема в том, что «мировоззренчески нейтральное» государство в принципе неспособно их решать, а общество, управляемое «мировоззренчески нейтральным» государством, оказывается лишенным основного инструмента развития, которым было и остается именно государство.

«Мировоззренчески нейтральное» государство оказывается неэффективным перед лицом новейших вызовов, связанных с глобализацией и формированием техносферы. В новых условиях последовательно реализующее принцип «мировоззренческого нейтралитета» государство по факту превращается в имперсональную «машину» по производству философских «ответов» (в форме управленческих решений, прежде всего, в форме нормативно-правовых актов), формулируемых не в соответствии с так или иначе понимаемой истиной, а в соответствии с теми или иными интересами. Результатом работы такой имперсональной машины становится нормативно-правовая система, содержащая в себе неразрешимые логические и ценностные противоречия, тем самым — фиксирующая общество и его базовые институты в состоянии ценностного релятивизма и нигилизма. Этим, собственно, практически опровергается утверждение о «нейтральности» принципа «мировоззренческого нейтралитета», демонстрируется то обстоятельство, что принцип «ценностного нейтралитета» может выступать инструментом действия и маскировки для разрушительных сил, опасающихся публичной идентификации собственных этических и мировоззренческих оснований.

В самом деле, чем иным является мировоззренчески нейтральное государство, нежели чистой властной функцией? Смысловая и ценностная невменяемость этой функции, предписываемая принципом мировоззренческого нейтралитета, не есть ли тревожный сигнал, достаточный для отказа от этого принципа?

Итак, для движения вперед, нашему обществу нужно выйти за пределы ложной дилеммы: мировоззренческий нейтралитет — государственная идеология. Результатом исторического транзита, переживаемого нами на протяжении последних десятилетий, в сфере общественного сознания должно стать обретение общегражданской философии.

Именно в этой плоскости должны быть поставлены и решены очень серьезные вопросы. Прежде всего: как в принципе возможна общегражданская философия в условиях конституционно-гарантированных свободы мнений и свободы совести? Если да, какие положения могут составить общегражданскую философию?

Лично я убежден в том, что для продуктивного движения вперед, сегодня необходимо осознать, что именно конститутивные для современного общества идеи свободы и достоинства личности являются не препятствием для обретения общегражданской философии, как это преподносится зачастую, а точкой опоры для обретения таковой.

Достоинство и свобода личности выступают теми идеями, относительно которых сегодня может быть утверждена система мировоззренческих координат нашего общества.